Человек из тени - Страница 95

К оглавлению

— Спасибо.

— И вы полагаете, что все они воспитанники этого поганца, Джека-младшего?

— Почти наверняка, сэр.

— Что насчет мнимого дезинсектора? Он из шайки? Вы уверены?

— Нельзя быть стопроцентно уверенной, пока он сам не признается или мы не докажем это уликами. Но… все сходится.

Он одобрительно кивает:

— Это здорово. По-настоящему здорово.

Он минуту молчит, размышляя. Смотрит на каждого из нас. Когда он снова заговаривает, я замечаю, что голос стал мягче.

— Послушайте. Мы все будем здесь ждать и надеяться, что она выкарабкается. Когда этот вопрос прояснится, вы вне зависимости от ее состояния возвращаетесь к работе. Сначала выполните долг, скорбеть будете потом.

Никто не возражает. На лицах мрачная решимость. Джонс удовлетворенно кивает.

Звонит чей-то сотовый телефон. Все проверяют свои мобильники. Томми прикладывает трубку к уху. Я почти забыла о нем. Он чужак, поэтому он сидит в сторонке.

— Агилера. — Он хмурится. — Кто это?

Я вижу, как на него нисходит пугающее спокойствие. Это не значит, что он расслабляется, отнюдь. Нет, он хочет убить неизвестного собеседника. Взглядывает на меня:

— Подождите немного. — Он подходит ко мне и, прикрыв микрофон ладонью, говорит: — Это он.

Я вскакиваю со стула, за мной остальные.

— Что? Ты хочешь сказать — Джек-младший? — Я никак не могу поверить тому, что он говорит.

— Угу. Он хочет поговорить с тобой.

Я теряюсь от вихря мыслей. Это полное нарушение заведенного им порядка; я не вижу резона для этого.

— Никак нельзя проследить? — спрашиваю Томми как специалиста по электронному наблюдению.

— Если звонок еще не перехватили, то нет.

Джонс вздыхает:

— Поговори с ним, Смоуки.

Я беру телефон. Глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться, и прикладываю его к уху.

— Говорит Смоуки.

— Специальный агент Барретт! Как поживаете?

Он явно использует какое-то приспособление, чтобы изменить голос. Создается впечатление, что я говорю с роботом.

— Что вы хотите?

— Я подумал, что в порядке исключения нам стоит поговорить. Если не лицом к лицу, то хоть телефон к телефону. Электронные послания и письма такие обезличенные, не находите?

— Думаю, ты уже сделал все сугубо личным, Джек. К тому же ты гребаный лжец.

Он хмыкает. Приспособление делает смешок отвратительным.

— Вы имеете в виду моих последних выучеников? Что ж… это так. Но тут дело не во вранье. Мне просто… наскучило. Во многом мои игрища с вами и вашими сподвижниками приносят мне такое же удовлетворение, как и моя работа над шлюхами.

Я хочу сделать ему больно. Сбить с него спесь.

— Эй, Джек, а ты видел репортаж в новостях?

Долгая пауза. Когда он снова раскрывает рот, я со злорадством отмечаю, что голос потускнел.

— Да, Смоуки, я ознакомился с вашей фантазией.

Я смеюсь, коротко и презрительно:

— Фантазией? Зачем, черт побери, мне что-то придумывать? Ты просто не хочешь это признать, сволочь! Нет никакого «наследства», нет никакой матки Энни Чэпмен, нет никакой священной миссии. Вся твоя жизнь ложь! Господи, да ты даже не в состоянии придерживаться принципа действия Джека Потрошителя! Он убивал шлюх, Джек, не копов. Ты же никак не можешь разобраться, кто тебе нужен больше. В чем дело? Не можешь посмотреть в глаза правде? Не можешь признать, что ты жалок?

Я слышу, как он тяжело и злобно дышит.

— Ты все еще здесь, Джек?

Длинная пауза. Затем:

— Прекрасный монолог, Смоуки. Мои аплодисменты. Зачем вам врать? Да по самой что ни на есть простой причине: психологическая атака. Чтобы меня дестабилизировать. — Он делает паузу покороче, и я явственно ощущаю его ярость. — Я никогда не утверждал, что я Потрошитель, глупая сука. Я только говорил, что я его потомок. Но я сумел развиться, я превзошел его. Почему я гоняюсь за тобой и такими, как ты, так же как и за шлюхами? Потому что я лучше, чем Потрошитель. Потому что мне хочется. Потому что я могу.

Меня подмывает рассказать ему, что мы схватили его приятеля. Но я удерживаюсь.

— Да нет, все потому, что ты запутался, Джек. Ты превзошел Потрошителя? Не обольщайся. Потрошителя ведь так и не поймали. А тебя я поймаю. Можешь не сомневаться.

Следует долгое молчание. Когда он снова заговаривает, я чувствую, что он справился с яростью. Голос спокойный. Он взял себя в руки.

— Кстати, о шлюхах… Как поживает маленькая Бонни?

Я стараюсь сохранить контроль над собой. Мне нужно, чтобы он продолжал говорить. Я решаю поменять тактику. Я понижаю голос, стараюсь говорить ровно, убедительно.

— Джек, зачем нам продолжать притворяться? Мы с тобой оба знаем, кто тебе на самом деле нужен. Верно?

Он молчит. Затем спрашивает:

— И кто же?

— Я. Тебе нужна я.

Джонс проводит ребром ладони по горлу и шепчет:

— Нет! Черт возьми, Смоуки!

Я не обращаю на него внимания.

— Я права?

Джек смеется:

— Смоуки, Смоуки, Смоуки… — Тон покровительственный. — Мне нужно все, радость моя. Мне нужны шлюхи, и мне нужны вы, и мне нужны все, кого вы любите. Кстати, о птичках. Как поживает дорогая Келли? Она выживет?

Меня охватывает бешеная злоба.

— А пошел ты!

— У вас один день, — заявляет он, игнорируя мой гнев. — Затем умрет очередная шлюха. Да, и вы со своими соратниками можете получить дополнительное развлечение.

Я понимаю, что он собирается закруглить разговор.

— Подожди.

— Да нет, не стоит. Я не мог удержаться, не позвонить вам хоть один раз, хотя это для меня и рискованное мероприятие. Не ждите, что такое повторится. В следующий раз, когда вы снова услышите мой голос, я буду стоять перед вами, а вы будете захлебываться кровью. — Небольшая пауза. — Еще одно. Если агент Торн умрет, подумайте, не лучше ли ее кремировать, поскольку у меня в противном случае появится искушение выкопать ее и… поиграть с ней. Как я сделал с малышкой Розой.